https://www.znak.com/2019-10-18/kak_izbezhat_prevracheniya_zemel_rossii_v_svalki_razmerom_s_goroda_shvedskiy_opyt
2019.10.18
Два года назад президент России Владимир Путин поручил правительству и регионам разработать программы по работе с бытовыми отходами, наладить раздельный сбор мусора и производство товаров из вторсырья, а также снизить объем захоронения отходов до мировых стандартов.
Уже спустя год мы получили ответ на это поручение в виде мусорной реформы: люди стали платить за вывоз отходов в несколько раз больше, но их мусор все так же едет на пригородные свалки, к которым в ближайшие годы добавятся новые.
Апогеем этой свалочной истории стал проект строительства огромного мусорного полигона на станции Шиес в Архангельской области, куда должен будет через сотни километров ехать мусор из Москвы, чтобы навсегда лечь в землю.
Помимо гражданских протестов, такая программа вызвала жесткую критику со стороны европейских экспертов, в том числе специалистов из Швеции — страны, которая свела появление у себя свалок к минимуму. Как ей это удалось и насколько применим шведский опыт в России?
Сортировать мусор и мыслить экологически в Швеции учат с детского садаCity of Stockholm / imagebank.sweden.se
Как увозить на свалки меньше 1% мусора
Город Линдчепинг — небольшой городок на 150 тыс. человек, расположенный в 200 километрах от Стокгольма. Как говорят местные, для шведов он что-то вроде Бологого: многие проезжали мимо на поезде, но не посещали никогда. В жилом районе в воздухе нет смога и посторонних запахов, привычных жителю среднего промышленного города в России.
Сложно догадаться, что в городе, в пяти километрах от домов, стоит крупный завод по сортировке и сжиганию мусора, круглый год загруженный на 100% мощности. Владеет заводом муниципальная компания Tekniska verken.
Коммунальный холдинг перерабатывает отходы, содержит станции сортировки мусора, а также производит электричество и тепло, зарабатывая для бюджета городка 20 млн евро в год.
Таких заводов по всей Швеции четыре десятка, и их работа многократно сокращает вывоз мусора на свалки. Еще в начале 90-х шведы вывозили на свалки около 1,4 млн тонн мусора ежегодно.
С 1995 года эту цифру начали принудительно снижать: сначала обязали производителей упаковки заранее заботиться об ее переработке, затем ввели налог на складирование мусора на свалках. Серьезный перелом в борьбе с мусором наступил после 2002 года, когда правительство запретило вывозить на свалку мусор, который можно сжечь.
В результате сегодня лишь 0,7% бытовых отходов в Швеции отправляются на свалки, а с учетом промышленного мусора за год захоранивается меньше 200 тыс. тонн отходов.
ТЭЦ в центре ЛиндчепингаНиклас Вирсен / tekniskaverken.se
Как рассказывает представитель компании Tekniska verken Юхан Бук, построить эффективную энергетическую систему на сжигании мусора может далеко не каждая страна, но у Швеции есть техническое преимущество — центральная система отопления.
«Если бы мы производили только электричество, мы бы извлекали лишь 40% потенциала из нашего топлива и эта работа никогда бы не окупилась.
Но у нас комбинированная система: из 100% мусора мы получаем 25% энергии и 65% тепла для муниципалитета, достигая эффективности в 90%», — объясняет Бук.
В год предприятие Линдчепинга перерабатывает в энергию около миллиона тонн мусора, и сейчас три четверти всего тепла в городе создается из мусора.
Эти отходы приходят сюда не только из близлежащих городов, но и из-за границы: Британия и Италия платят Швеции по 60 евро за тонну мусора, чтобы сжечь его здесь.
Для них это выгодно: в той же Британии за хранение тонны мусора на свалке пришлось бы заплатить около 100 евро.
По экономическим причинам и сами шведы не устраивают свалок без необходимости. «Налог от того, что ты несешь что-то на свалку, составляет 1 тыс. крон. Производители энергии могут забрать это и сжечь за 500 крон.
В результате компания получает доход, а производитель мусора экономит деньги, которые бы он отдал в качестве налога за захоронение мусора», — объясняет Юхан Бук.
Несмотря на объемы сжигания, Линдчепинг ставит перед собой цель — к 2025 году стать городом, нейтральным с точки зрения выбросов диоксида углерода в атмосферу за счет современных систем фильтрации и восполнения экологического ущерба.
За сортировку мусора отвечают не только предприниматели, но и сами жители, собирающие органические отходы отдельноДмитрий Комаров / Znak.com
Сжигание — не единственный путь получения энергии из мусора. Шведы используют систему «дуального сбора»: органические отходы собирают отдельно, чтобы потом загрузить в установки для производства биогаза.
Отходы смешивают, нагревают до 70 градусов, чтобы уничтожить патогенные бактерии, и закачивают в камеры гниения. Спустя время камера производит «сырой газ» с содержанием метана 55%.
Из него «выстирывают» углекислый газ, чтобы довести содержание метана до 97%.
В таком виде газ отправляется на заправки и в котельные, где его используют в качестве экологичного топлива. Оставшаяся от производства газа органика идет на удобрения, которые позже в своей работе используют местные фермеры. По словам Юхана Бука, из 100 тыс. тонн отходов, используемых для производства биогаза в течение года, муниципалитет получает столько же удобрений.
Пока на производство биогаза уходит только 15,5% всего мусора Швеции. Около 50% мусора сжигается на заводах, а оставшиеся 34% отправляются на переработку и создание новых продуктов.
Однако это достаточно перспективное направление: в этом году в Линдчепинге полностью отказались от сжигания угля, переведя угольные котельные на биогаз.
Уже сегодня каждый четвертый автобус и каждый сотый автомобиль в Стокгольме работают на биогазе, созданном из мусора и отработанного шлама, и эту долю планируют увеличивать.
Мусорная лестница
Мусора становится меньше не только из-за сжигания, но и из-за стремления сократить его поток на начальном этапе. Ключ к пониманию шведской системы обращения с отходами — принцип «мусорной лестницы».
Согласно ему, лучшее, что можно сделать в этой сфере, — вообще не производить мусор, изначально отказываясь от упаковки или избыточного производства. Если отходы уже созданы, то их можно использовать повторно: не выбрасывать мебель, которой еще можно пользоваться, а перепродать ее.
Для сбора таких ненужных вещей на сортировочных станциях отводится отдельное место.
Тот мусор, который нельзя перераспределить, отправляется на переработку: из пластиковых бутылок производятся новые бутылки (одна бутылка может пройти до семи циклов «переиздания»), из макулатуры — новая бумага или стройматериалы, садовый мусор становится удобрениями.
И только то, что не подходит ни для одной из целей, отдается для производства энергии. Низкокачественный и загрязненный пластик и другие несортируемые отходы сжигаются, а с помощью органических отходов делают биогаз.
На полигонах остается только кафель, посуда, керамика и стройматериалы, которые нельзя ни сжечь, ни переработать.
Если в России мусорная реформа выстраивается от потребителей товаров — то есть от граждан, которым подняли тарифы на вывоз мусора, чтобы создавать новые полигоны для захоронения отходов и мусоросжигательные заводы, то в Швеции работа ведется «сверху» и начинается от производителей упаковки.
«В Швеции ты просто не можешь продавать продукт и не знать, как будет утилизирована его упаковка. Ответственность за то, чтобы весь мусор был собран, поделен и переработан, лежит на производителе», — объясняет Юхан Бук.
—Занимается этой работой одно предприятие, и если ты что-то продаешь в Швеции, ты обязан в нем участвовать. Взамен производители получают небольшую долю в компании.
Это подталкивает производителей ответственнее подходить к тому, что именно они продают.
Ответственность за переработку мусора лежит и на гражданах, и без их участия в сортировке едва ли система будет столь же эффективна. Для начала в шведских городах введен дуальный сбор мусора: разделение на органические и неорганические отходы.
В разных городах органические отходы могут складывать либо в отдельный бак, либо в мусорные пакеты зеленого цвета.
В последнем случае мусор повезут на сортировочный завод, где роботы с помощью оптического сканера отделят зеленые пакеты от остальных и отправят их на станцию производства биогаза.
Мусор, подходящий для переработки, шведы везут на муниципальные сортировочные станции: отдельно выбрасывают стекло, пластик, дерево, садовый мусор, электронику, старую бытовую технику, мебель и другие крупногабаритные вещи. Среднестатистический швед посещает такую станцию три-четыре раза в год без какого-либо принуждения со стороны государства.
Как объясняет эксперт инвестплатформы Smart City Sweden Маркус Линд, экологическое мышление в гражданах воспитывают с детского сада. «Дети учатся, как сортировать мусор, как его классифицировать, а потом они сами учат родителей, как делать правильно.
Нет ничего эффективнее, чем давление на совесть со стороны твоих детей, — рассказывает Линд.
— К нам приезжали несколько делегаций из Китая, и они были потрясены тем, как шведские люди сортируют мусор на станции: без принуждения приезжают специально и выстраиваются в очереди, чтобы сдать мусор».
90% пластиковых бутылок шведы сдают самостоятельно, получая назад утилизационный сбор — одну или две кроныMargareta Bloom Sandebäck / imagebank.sweden.se
Помимо давления на совесть, у людей в Швеции есть понятный экономический стимул: если ты сортируешь мусор, ты экономишь деньги.
Так, в крупных супермаркетах Швеции можно сдать пластиковую бутылку на переработку, вернув себе вложенный в стоимость товара утилизационный сбор — одну или две кроны, в зависимости от объема бутылки.
90% бутылок в Швеции собирают именно таким образом, и как результат в прошлом году стране удалось переработать 2 млрд банок и бутылок, по 200 штук на одного жителя Швеции.
Приезжать на станции сортировки самостоятельно также экономически выгодно.
В некоторых городах плата за услугу вывоза мусора фиксированная, но в том же Линдчепинге ставка плавает, и люди платят за вес фактически сданных отходов.
Их отходы взвешиваются прямо в мусоровозе, поэтому город точно знает, сколько мусора производит каждый дом — и у владельцев домов есть стимул снижать общий вес мусора, сдавая сортируемые отходы на переработку.
В среднем в Швеции на человека приходится 466 килограммов мусора в год. Средняя семья из четырех человек платит за вывоз мусора в течение года 150–200 евро. Люди знают, что за эти деньги их мусор переработают или превратят в электричество или тепло.
Для сравнения, семья из четырех человек, живущая в частном доме в Нижнем Тагиле, заплатит за вывоз мусора в 2019 году около 100 евро. За эти деньги она получит очередную свалку недалеко от города, которая через несколько лет может стать экологической проблемой.
«Сжигание мусора — технологический и социально-экономический тупик»
У сжигания мусора есть и оборотная сторона, опасная для экологии: выбросы диоксида углерода и других загрязняющих веществ в атмосферу.
Сейчас Швеция сжигает половину всех отходов, и значительная часть объема — это пластиковый мусор. По словам вице-мэра по экологии Стокгольма Катарины Лур, в столице Швеции сейчас сжигается 86% всей пластиковой упаковки.
Сортировкой пластика в стране занимаются только в одном месте, и этого ресурса явно недостаточно.
Утилизированный таким образом пластик вносит свою лепту не только в рост выбросов углекислого газа, но и в образование новых токсичных свалок. «Мусоросжигание — тупиковая ветвь обращения с отходами: вместо того чтобы стараться максимально сохранить ресурсы, их уничтожают в печке.
В процессе мусоросжигания образуются шлак и зола (30% от объема сжигаемых отходов), это отходы более высокого класса опасности, которые нужно захоранивать на специально оборудованных полигонах. Поэтому мусоросжигание на самом деле не решает проблему свалок», — объясняет медиакоординатор проекта «Ноль отходов» «Гринпис Россия» Ирина Скипор.
Пока Швеция не в состоянии утилизировать токсичную золу самостоятельно: она платит 1000 евро за тонну золы Норвегии, чтобы та похоронила отходы в своих известняковых шахтах, где они не должны наносить вреда окружающей среде.
Чтобы оптимизировать расходы, в Швеции разрабатывают собственное решение для обезвреживания и складирования золы, но принципиально это проблему не меняет: этот вид отходов все равно нужно будет куда-то складывать.
«С точки зрения экологии, нужно не беспрестанно бороться со следствием мусорной проблемы, а искоренять ее причину. А причина — в перепотреблении избыточной упаковки, производстве одноразовых товаров и использовании большого количества неперерабатываемой упаковки. В идеале нужно стремиться к цикличной экономике.
Она предполагает, что все ресурсы, которые добывает или производит человек, используются вновь и вновь. В такой экономике нет отходов, а есть вторичные материальные ресурсы», — считает Ирина Скипор.
По тем же причинам активисты полагают, что использовать шведский опыт в России бессмысленно: сейчас в стране и так электро- и теплоэнергия производится с избытком.
В «Гринпис» считают, что пока шведы фокусируются на сжигании мусора, они упускают из виду возможность вообще его не производитьДмитрий Комаров / Znak.com
Особое опасение у экологов вызывает и сама идея строить систему энергоснабжения на мусорном топливе. «В шведские мусоросжигательные заводы были вложены большие деньги и заключены долгосрочные контракты на их эксплуатацию, из-за чего на сжигание отправляется 48% отходов.
Если не обеспечивать эти заводы постоянным потоком мусора, на них будут установлены финансовые санкции за простой. Однако, в связи с требованиями новой директивы ЕС, Швеция должна достичь к 2030 году уровня переработки собственных отходов в 65%.
Но так как сжигание не является переработкой, государство вынуждено ввозить мусор из-за рубежа, чтобы МСЗ могли продолжать работать.
Пример Швеции показывает, что мусоросжигание — не только технологический, но еще и социально-экономический тупик», — считает эксперт проекта «Ноль отходов» «Гринпис Россия» Алексей Киселев.
Сами шведы признают, что и объемы переработки мусора, и объемы снижения выбросов в окружающую среду пока далеки от желаемого.
Так, по данным Шведского агентства по охране окружающей среды, хотя общий объем выбросов в стране за последние 30 лет снизился на четверть, на период с 2016 по 2017 год пришлось только 0,5% снижения, а в 2018 году выбросы снова выросли на 0,9% по сравнению с предыдущим годом.
В своих рекомендациях правительству агентство указывает на необходимость использования новых технологий в промышленности и энергосберегающего транспорта.
По данным совета по климатической политике Швеции, почти 40% выбросов парниковых газов в стране создают крупные промышленные предприятия, электростанции и теплоцентрали, а также воздушные перевозки. «Развитие идет в неправильном направлении.
Если Швеция хочет достичь своих климатических целей, выбросы во всех секторах должны быть сокращены», — говорит Анна-Карин Нистрем, руководитель Целевого подразделения по климату Шведского агентства по охране окружающей среды. В качестве рекомендаций шведские экологи советуют предпринять решительные политические меры и полностью исключить ископаемое топливо из транспортного сектора к 2045 году, наращивая объемы биотоплива и электрификации. Задача всей страны — иметь нулевые выбросы парниковых газов к 2045 году, и пока динамика снижения выбросов не позволяет думать, что это будет легкой целью.
Но даже в этих условиях сжигание мусора считается меньшим злом, чем накопление мусора на свалках.
«Проблема с диоксидами есть и в России, и в других странах, где не сжигают мусор. В Лондоне на одном из салютов использовали 35 тонн фейерверков, которые выделяют столько выхлопа, сколько сделал бы завод в Швеции за 120 лет работы.
Тот же объем выделяется при неконтролируемом пятидневном пожаре на свалке в России. Нужно лишь применять нормальные фильтры и жестко контролировать выбросы на всех этапах.
И у России есть шанс сделать это правильно, потому что инженерная школа там достаточно сильная», — отмечает руководитель проектов в Шведском экологическом исследовательском институте Ронни Арнберг.
Представитель Tekniska verken Юхан Бук добавляет, что и проблема нехватки мусора для энергоснабжения страны, о которой говорят экологи, пока не стоит в повестке.
«Мусора сколько угодно, и даже если у нас его станет слишком мало, то другие страны готовы его к нам экспортировать, — считает Бук.
— Даже если представить себе ситуацию, в которой мусора не станет совсем, это не будет проблемой: мы точно так же можем сжигать другое топливо, например дерево. Но пока дерево можно использовать с большей пользой, чем просто сжечь».
Текст подготовлен при содействии посольства Швеции в Москве и Swedish Institute.
Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com
Химическая жизнь мусора
Совсем недалеко от вашего дома — может быть, в паре десятков километров, а может быть и значительно ближе — работает масштабный химический реактор, куда каждый день загружают новые порции ингредиентов, состав которых точно не знает никто, да и результат работы самого реактора не вполне предсказуем. Реактор этот называют свалкой, или, в переводе на бюрократический язык, полигоном твердых бытовых отходов. Все, что выбрасывают жители городов, в конечном счете оказывается здесь. Редакция N+1 решила выяснить, что происходит с мусором, когда он оказывается на свалке.
В 2015 году в России, по данным аналитической компании Frost&Sullivan, было произведено 57 миллионов тонн твердых бытовых отходов, это лишь немногим меньше объема производства стали (71 миллион тонн).
В Москве и области бытовой мусор (около 11 миллионов тонн в год) в основном состоит из пищевых отходов (22 процентов), бумаги и картона (17 процентов), стекла (16 процентов) и пластика (13 процентов), на ткань, металл и древесину приходится по 3 процента, еще около 20 процентов — на все остальное.
В России на мусорные полигоны попадает до 94 процентов мусора, только 4 процента перерабатывается и 2 процента — сжигается. Для сравнения: в ЕС в переработку идет 45 процентов мусора, 28 процентов — попадает на свалки, а 27 процентов — сжигается.
Российские свалки за год выделяют в атмосферу 1,5 миллиона тонн метана и 21,5 миллиона тонн СО2.
Всего в России на 2015 год было 13,9 тысячи действующих мусорных полигона, из них в Московской области — 14.
Только одна московская свалка в Чеховском районе (полигон «Кулаково») за год выдала в атмосферу 2,4 тысячи тонн метана, 39,4 тонны углекислого газа, 1,8 тонны аммиака и 0,028 тонны сероводорода.
Мусорный полигон в разрезе
Public domain
Правильно организованный мусорный полигон — сложное высокотехнологичное сооружение. Прежде чем он будет готов к приему мусора необходимо подготовить дно: выложить его слоем глины толщиной около метра, поверх постелить водонепроницаемую геомембрану, слой геотекстиля, 30-сантиметровый слой щебня, в котором нужно уложить систему труб для сбора фильтрата — жидкости, которая будет собираться из мусора, а сверху будет еще защитная проницаемая мембрана. Дно свалки должно быть минимум на полметра выше грунтовых вод. Рядом со свалкой потребуется насосная и очистная станция для откачки и обезвреживания фильтрата, который насыщен органическими кислотами и другой органикой, соединениями тяжелых металлов. Кроме того, в слое мусора, когда он начнет накапливаться, потребуется установить систему труб для сбора и утилизации свалочного газа, станцию для его очистки и сжигания. Когда свалка заполнится (обычно полигон принимает мусор 20-30 лет) нужно сверху закрыть полигон еще одним защитным слоем, сохранив систему сбора свалочного газа — ей предстоит работать еще десятки лет.
Жизнь свалки
Химическую жизнь мусора на свалке условно можно разделить на четыре главных фазы. Во время первой фазы аэробные бактерии — бактерии, которые способны жить и развиваться в присутствии кислорода, — расщепляют все длинные молекулярные цепочки углеводов, белков, липидов, из которых состоит органический мусор, то есть, в основном пищевые отходы.
Главный продукт этого процесса — углекислый газ, а также азот (количество которого постепенно снижается в течение жизни свалки). Первая фаза продолжается до тех пор, пока в мусоре остается достаточно кислорода, и она может занимать месяцы или даже дни, пока мусор относительно свеж.
Содержание кислорода сильно варьируется в зависимости от степени спрессованности мусора и от того, насколько глубоко он захоронен.
Вторая фаза начинается, когда весь кислород в мусоре уже использован. Теперь главную роль играют анаэробные бактерии, которые превращают вещества, созданные их аэробными коллегами, в уксусную, муравьиную и молочную кислоту, а также в спирты — этиловый и метиловый. Среда на свалке становится очень кислотной.
По мере того, как кислоты смешиваются с влагой, это высвобождает питательные вещества, делая азот и фосфор доступными для многоликого сообщества бактерий, которые в свою очередь интенсивно вырабатывают углекислый газ и водород.
Если свалка будет потревожена или в толщу мусора каким-то образом проникнет кислород, все возвращается к первой фазе.
Третья фаза в жизни свалки начинается с того, что определенные разновидности анаэробных бактерий начинают перерабатывать органические кислоты и формировать ацетаты. Этот процесс делает среду более нейтральной, что создает условия для бактерий, продуцирующих метан.
Бактерии-метаногены и бактерии, вырабатывающие кислоты, формируют взаимовыгодные отношения: «кислотные» бактерии вырабатывают вещества, которые потребляют метаногены, — углекислый газ и ацетаты, которые в больших количествах вредны для самих кислотопродуцирующих бактерий.
Четвертая фаза — самая длинная — начинается, когда состав и уровень производства газов на свалке становится относительно стабильным.
На этой стадии свалочный газ содержит от 45 до 60 процентов метана (по объему), от 40 до 60 процентов — углекислого газа, и от 2 до 9 процентов других газов, в частности, соединений серы.
Эта фаза может продолжаться примерно 20 лет, но даже через 50 лет после того, как на свалку перестали привозить мусор, она продолжает выделять газ.
Динамика объема различных газов, выделяемых мусором в зависимости от времени
EPA
Метан и углекислый газ — главные продукты разложения мусора, но далеко не единственные. В репертуар мусорных полигонов входят сотни разнообразных летучих органических веществ. Ученые, которые обследовали семь свалок в Британии, обнаружили в составе свалочного газа около 140 различных веществ, в том числе алканы, ароматические углеводороды, циклоалканы, терпены, спирты и кетоны, соединения хлора, в том числе хлорорганические соединения, такие как хлорэтилен.
- Что может пойти не так
- Завкафедрой экологического мониторинга и прогнозирования РУДН Марианна Харламова объясняет, что точный состав свалочного газа зависит от множества факторов: от времени года, от соблюдения технологий при строительстве и эксплуатации полигона, от возраста свалки, от состава мусора, от климатической зоны, от температуры воздуха и влажности.
«Если это действующий полигон, если продолжаются поступления органического вещества, то состав газа может быть очень разный. Там может идти, например, процесс метанового сбраживания, то есть в атмосферу попадает, в основном, метан, затем углекислый газ, аммиак, сероводород, могут быть меркаптаны, серосодержащие органические соединения», — говорит Харламова.
Самыми токсичными из главных компонентов выбросов являются сероводород и метан — именно они в больших концентрациях могут вызывать отравления.
Однако, отмечает она, человек способен чувствовать сероводород в очень небольших концентрациях, которые еще очень далеки от опасных, поэтому если человек чувствует запах сероводорода — это еще не значит, что ему немедленно угрожает отравление.
Кроме того, при горении мусора могут выделяться диоксины — значительно более токсичные вещества, которые, однако, не оказывают немедленного действия.
Технология эксплуатации мусорных полигонов предполагает, что свалочный газ собирается с помощью системы дегазации, затем его очищают от примесей и сжигают в факелах, либо используют в качестве топлива. Харламова отмечает, что сжигание неочищенного свалочного газа, как это делалось, например, на полигоне Кучино, может создать множество новых проблем с токсичными продуктами горения.
«В этом случае образуется, например, диоксид серы (при горении сероводорода), и другие токсичные сернистые соединения. При нормальной утилизации газа необходимо сначала очистить его от соединений серы», — говорит она.
Еще одна угроза возникает, когда в толще мусора начинается сильный разогрев, пожар без доступа воздуха, похожий на торфяной.
В этом случае свалка резко меняет свой репертуар, в выбросах в большом количестве появляются альдегиды, полиароматические углеводороды, хлорированная полиароматика. «При этом возникает характерный запах.
Обычный запах свалки — это запах гниения, который дают сероводород и меркаптаны. В случае пожара начинает пахнуть жареной картошкой — это запах фтороводорода, который образуется при горении», — объясняет Харламова.
По ее словам, иногда пытаются прекратить поступление в атмосферу свалочного газа, закрывая полигон сверху пленкой, а затем слоем земли. Но это создает дополнительные проблемы: «При гниении образуются пустоты и возникают провалы грунта, кроме того, пленка не пропускает воду, а значит сверху будут возникать болота», — говорит она.
Главный источник проблем со свалками, отмечает Харламова — пищевые и органические отходы. Именно они в основном создают условия для «производства» метана и сероводорода.
Без пищевых отходов мусор намного лучше поддается сортировке и переработке.
«Если бы нам удалось организовать систему сбора мусора так, чтобы органика не попадала на полигоны ТБО, это решило бы большую часть проблем со свалками, которые возникают сегодня», — считает ученый.
Сергей Кузнецов
Выбор жителей Подмосковья: свалка у дома – или мусоросжигающий завод?
Sobesednik.ru поговорил с активистами, которые делают все, чтобы их подмосковные города не стали могилами для мусора.
Две беды объединили жителей нескольких городов Подмосковья: разрастающаяся свалка и строительство мусоросжигательного завода (МСЗ).
Крупнейшая в мире
Одна из самых больших мусорных свалок во всем мире находится всего в 60 км от столицы: полигон «Тимохово» занимает 114 га земли и уже вплотную приблизился к жилым домам и дачным участкам.
Видимо, когда я туда приехала, ветер был на моей стороне – удушающего запаха почти не чувствовалось. А вообще-то от невыносимой вони, доносящейся со свалки, страдают обитатели сразу нескольких подмосковных городов – Электроуглей, Электростали, Ногинска, десятков расположенных в округе поселков и деревень.
С одной из активисток против свалки мы встретились в центре Электроуглей, где, глядя на зеленые деревья, трудно было представить, что мусорная гора совсем близко.
– Наши города промышленные, здесь и без того много заводов, отходы которых загрязняют все вокруг. А свалка – всего в 4 километрах отсюда, – рассказывает Ольга. – Не представляете, как у нас воняет. Правда, чаще по ночам, хотя, бывает, и днем в городе стоит жуткий химический запах: у меня уже начались проблемы со здоровьем – я часто стала задыхаться.
Гора мусора
Жителям деревни Тимохово повезло еще меньше: они не только чувствуют характерный запах – перед ними еще и открывается «чудный» вид.
– Как можно добраться до свалки? – спрашиваю я пенсионерку, проезжающую по деревне на велосипеде, и показываю на мусорную гору, по которой ездит трактор.
– А зачем к ней ехать? Вам вида и запаха недостаточно? – отрезает женщина. – Сейчас еще ничего (они, наверно, уже принюхались. – Авт.), а вот после дождей, особенно летом – только с респиратором ходить.
Неподалеку есть СНТ, дома которых стоят всего в 500 метрах от свалки. Кстати, как оказалось, это законно: раньше санитарная зона была километр, а теперь всего 500 метров.
– А вы знаете, какая у нас вода? – рассказывает Татьяна Люличева, тоже житель Тимохово. – В прошлом году департамент Росприроднадзора брал пробы из реки Бизяевки и из колодца на моем участке.
В результате из Минприроды РФ мне пришел ответ: ООО «Энергия Плюс-Эл», отвечающее за очистные сооружения, оштрафовано из-за сброса недостаточно очищенных сточных вод в реку (впрочем, всего на 35 тыс. руб.).
Плюс ООО оштрафовали за то, что у них вообще не было разрешения на сброс загрязняющих веществ и сточных вод в реку, на общую сумму 125 тыс. руб. По той же причине было оштрафовано и ОАО «Полигон Тимохово» – на 80 тыс. руб. Разве эти суммы ударят по карманам мусорщиков и напугают их?
«Что еще нужно сделать, чтобы нас услышали?! Мы жить хотим!»// из личного архива
Кстати, три года назад та самая река Бизяевка не на шутку напугала тимоховцев: она почернела и вышла из берегов. А Бизяевка, между прочим, впадает в реку Шаловку, а та – в Клязьму. Это значит, что страдают не только окрестности свалки – речными водами фильтраты разносятся по другим районам.
Жители округи давно требуют, чтобы свалку закрыли. Но вместо этого сюда по-прежнему привозят отходы: пока я проезжала мимо свалки, попала в пробку из мусоровозов. Как оказалось, они ежедневно выстраиваются в очередь к полигону и привозят в том числе и те отходы, которые раньше отправлялись на теперь уже закрытый полигон «Кучино».
Но это еще полбеды: теперь рядом со свалкой собираются построить мусоросжигательный завод.
Еще и завод!
О возможном строительстве завода местные жители узнали случайно: кто-то выложил информацию на форуме.
– Если построят МСЗ, тогда свалку вообще никогда не рекультивируют, – объясняет активистка из Электростали Александра. – МСЗ – это же прямое следствие полигона «Тимохово». Мнения тех, кто здесь живет, никто и не думал спрашивать. Мы собрали 48 тысяч подписей против строительства завода, отвезли в администрацию президента… Но разве это кому-нибудь интересно?
Строительство МСЗ – часть проекта правительства «Чистая страна». В рамках этой программы и планируют построить до 2025-го мусоросжигательные заводы по всей России. А пионерами «чистой» переработки должны выступить Московская область (здесь собираются построить 4 МСЗ) и Татарстан (там будет один завод).
Точные места строительства заводов еще официально не названы, но у жителей Ногинска (и их соседей) есть основания полагать, что МСЗ будет стоять прямо у них под носом.
Такие баннеры висели на въезде в Ногинск и Электросталь. Ногинские власти заставили снять плакат
Мусорный ветер: где в Москве лучше не селиться — Недвижимость в Москве на Living.ru
В Волоколамске пройдет референдум по вопросу работы мусорного полигона «Ядрово», на который постоянно жалуются местные жители. Борьба с полигоном вышла на новый уровень в марте, когда десятки школьников обратились в больницу с различными жалобами.
Нежелание решать проблему вызвало протесты жителей, которые стали собираться на массовые митинги. Однако помимо «Ядрово» в Подмосковье действуют и другие крупные мусорные полигоны.
Чем они опасны и что делать, если рядом с полигоном строится жилой комплекс с привлекательными ценами, рассказывает LIVING.
Призывы закрыть мусорные полигоны раздаются в разных городах Московской области – разумеется, в тех, что с ними соседствуют. Самый большой полигон не только в регионе, но и в Европе, находится в Ногинском районе, возле деревни Тимохово. Его площадь превышает 110 га.
Всего же в Подмосковье сейчас действуют 15 полигонов твердых бытовых отходов, как минимум против шести из них жители устраивали протестные акции: кроме «Ядрово» и «Тимохово», это «Торбеево», «Алексинский карьер» в Клину, «Непейно» в Дмитровском районе и «Воловичи» неподалеку от Коломны.
мусорный полигон «Воловичи». Источник: vk.com/net_svalke_kolomna
Чем опасны бывшие и действующие свалки
Кандидат технических наук, эксперт инициативной группы «Стоп Выброс» Андрей Дерюга поясняет, что полигоны можно классифицировать в зависимости от типа отходов, попадающих на них: отвалы грунта, полигоны строительного мусора, полигоны твердых бытовых отходов (ТБО), полигоны особых отходов, полигоны промышленных отходов. Существует классификация и по количеству отводимых сточных вод: по степени насыщенности фильтратом. «Чем больше концентрация и объёмы, тем больше должно уделяться внимания отведению, фильтрации и захоронению. Для выработки данных мер необходимо изменять и совершенствовать существующую систему управления отходами, а также проводить специальные научные исследования по способам обработки фильтрата полигонов ТБО в целях обеспечения их геоэкологической безопасности», – говорит эксперт.
Руководитель департамента управления строительством компании Severin Development Михаил Сергиенко отмечает, что в Московском регионе наблюдаются явные нарушения действующих норм по организации работы полигонов ТБО.
«В большинстве случаев нарушения связаны с несоблюдением технических регламентов, в частности – преднамеренным уменьшением толщины слоя грунта, отсыпаемого в процессе эксплуатации полигона. Кроме того, возможно захоронение промышленных отходов, что категорически запрещено.
Такие отходы требуют предварительного обезвреживания, после чего отвозятся на специализированные полигоны – хранилища, могильники. Промышленные отходы провоцируют выброс ядовитого свалочного газа, который может вызывать аллергию и проблемы со здоровьем.
В отсутствие промышленных отходов выделяется на мусороном полигоне только метан – безопасный бесцветный газ, не имеющий запаха», – поясняет Михаил Сергиенко.
уплотнитель отходов(компактор) на полигоне «Тихомирово». Источник: полигон-тимохово.рф
Стоит отметить, что количество мусорных полигонов в Подмосковье постепенно сокращается: еще в 2012 году их было 39. Освободившиеся земли рекультивируются и осваиваются. Однако даже после закрытия свалки для устранения негативного экологического воздействия от мусора на месте бывших полигонов требуется серьезная работа по рекультивации.
«Например, в парке Freshkills в Нью-Йорке, который строится на месте крупнейшей в мире свалки, меры по восстановлению земель рассчитаны почти на 30 лет», – рассказывает управляющий партнер компании «Метриум», участник партнерской сети CBRE Мария Литинецкая.
Однако чаще процесс происходит быстрее: бывшие полигоны уплотняют и покрывают чистым грунтом, который, как предполагается, исключает выход продуктов разложения на поверхность. «Для стабилизации почвы при этом требуется в среднем от двух до трех лет.
После этого место мусорных свалок интегрируется с окружающей средой и используется для строительства новых городских объектов, в том числе жилья. Такая практика применяется во всем мире и используется в России», – говорит Литинецкая.
«Даже когда полигон закрыт, он продолжает воздействовать на окружающую среду. Необходимое условие – рекультивация. Это дорогой и сложный процесс, в результате которого на месте бывшего полигона не должно оставаться неизолированных отходов, должна быть засеяна растительность.
В противном случае полигон зачастую продолжает выделять в атмосферу вредные вещества, а при отсутствии специальной подложки – также в почву, грунтовые и поверхностные воды.
Поэтому, селиться даже рядом с закрытым мусорным полигоном может быть опасно», – говорит координатор проекта «Зеленый фронт» Кирилл Болгов.
полигон «Ядрово». Источник: youtu.be/9FuNFUNVbpQ
По словам Андрея Дерюги, проведение комплекса работ по рекультивации не означает, что экологическая ситуация в районе точно будет улучшаться, так как на практике бывает множество нарушений со стороны различных исполнителей этих работ, а также со стороны организаций, которые ведут свою деятельность по соседству.
«К примеру, в Саларьево, судя по данным, имеющимся в открытой печати, были нарушения, допущенные коммерческими организациями, действующими поблизости от этого полигона, спровоцировавшие выход фильтрата, кроме того, на этом объекте была неправильно рассчитана система очистки фильтрата», – рассказывает эксперт.
Опасное соседство
При этом жилье сейчас строится не только по соседству с закрытыми ТБО, но и рядом с действующими полигонами.
В некоторых случаях жилые дома могут быть построены практически на границе санитарно-защитной зоны (установленный санитарно-эпидемиологическими требованиями размер СЗЗ составляет 1000 м для свалок ТБО и 500 м – для участков компостирования ТБО), в других – на более значительном удалении.
На более близком расстоянии дома строятся только в том случае, если сами полигоны закрываются и рекультивируются. Однако есть еще и незаконные свалки, для которых такие санитарно-защитные зоны не предусмотрены. По словам Марии Литинецкой, много жилых домов рядом с незаконными свалками находятся, к примеру, в Домодедово.
акция жителей г. Клин у «Алексинского» карьера. Источник: vk.com/klintbo
Чтобы не оказаться неожиданно рядом со свалкой, можно уехать далеко за город, предварительно изучив местность, и надеяться, что власти вместе с бизнесом не решать открыть полигон где-то поблизости.
Однако это пассивные меры, для активной защиты потребуются усилия всех жителей страны: необходимо научиться грамотно сортировать мусор, превратить этот процесс в привычную часть быта, а также наладить качественную переработку отходов.
Однако когда наступят такие времена, как в Швеции, где мусора не хватает и поэтому приходится привозить его из других стран, и наступят ли они – большой вопрос.
Сейчас приходится исходить их текущей ситуации и выбирать жилье в безопасном районе. Сделать это бывает сложно, потому что, конечно же, каждый застройщик будет говорить, что возле его жилого комплекса ситуация благоприятная, а мусорный полигон если и есть, то самый экологичный и безвредный.
Однако если бы это было правдой, застройщики не были бы готовы сильно уступать в цене, но они это делают. «Все-таки свалка, действующая или закрытая, – неприятное соседство для жилых комплексов.
На таких территориях, как правило, реализуются проекты массового сегмента с ценами на квартиры ниже на 20-30% по отношению к рыночной стоимости жилья в аналогичных проектах с более выгодным расположением», – рассказывает Мария Литинецкая.
Конечно, недвижимость рядом с работающими полигонами менее привлекательна, чем вблизи закрытых: свозимый сюда мусор приводит к неконтролируемым пожарам и сильным запахам, которые, кстати, могут рассеиваться намного дальше установленных СанПиНом санитарно-защитных зон и доходить до 4-5 км, в зависимости от силы ветров. Таким образом, при выборе жилья стоит это учитывать и ориентироваться не только на охранные зоны, прописанные в законе. При этом стоит понимать, что и рядом с закрытыми полигонами может быть опасно жить: для устранения всех последствий от разлагающегося мусора должен пройти не один год. Даже после рекультивации в почве остаются высокие концентрации тяжелых металлов, поэтому на протяжении еще нескольких лет после закрытия свалки сохранятся сопутствующие загрязнения и неприятный запах.
Екатерина Сахарова